Башня континуума. Владетель. Том 1 - Александра Седых

– Иисусе Сладчайший! – воскликнул Ричард, захлопнув папку. – Это… прекрасно! Твою мать!

Кит и сам знал, что прекрасно. Он всегда и все делал прекрасно. Как же он устал. Невыносимо.

– Ты ненормальный.

– Знаю…

– Полоумный психопат, – проговорил Ричард благоговейно.

Кита нередко называли психопатом. Его вообще мало любили, зачастую откровенно ненавидели. Ибо считали, и далеко не без оснований, лютым врагом всего доброго и гуманного, дремучим ретроградом и средневековым обскурантом. Иногда ему хотелось стать другим человеком, тихим, обходительным, уживчивым, удобным, как мягкое кресло. По счастью, редкие моменты слабости быстро проходили.

Он потянулся, чтобы забрать у Торнтона драгоценную папку, но схлопотал по пальцам.

– Нет! И думать забудь! Я сам займусь этим. Мне надоело оказывать первую помощь при инфарктах, инсультах, сотрясениях мозга и переломах.

Кит чуточку смутился.

– Признаю, немного увлекся…

– Немного?

– Спасибо, Ричард, но я могу и сам…

Торнтон не дослушал, а вскочил, и, кровожадно рыча, умчался. Доблестный его путь, по обыкновению, отмечали взвизги и крики, мольбы о пощаде, стоны, плач и скрежет зубовный. Кит вздохнул с облегчением, поняв, что передал дело в надежные, ответственные руки. Все-таки, каждому свое, а в том, что касалось инфарктов, инсультов, сотрясения мозга и переломов, он по сравнению с Ричардом был лишь жалким дилетантом, никчемным любителем.

Кит потянулся к стопке бумаг, но робкие надежды вернуться к работе разлетелись в пух и прах. Дверь кабинета снова отворилась.

– Лорд Ланкастер, – жалобно проговорил его секретарь, закатывая глаза.

– Что еще.

– Вас просит зайти мистер Мерфи.

Покинув свое сумрачное логово, Кит выбрался наружу. Просторные коридоры Корпоративной штаб-квартиры пахли свежим кофе с корицей, в кадках цвели ухоженные пальмы, в позолоченных клетушках щебетали сытые, гладкие канарейки, подпевая бодрым ритмам Корпоративного музака. В уютных и со вкусом обставленных кабинетах служащие вдохновенно работали. Или старательно делали вид.

Чтобы попасть к Мерфи, ему пришлось миновать три поста охраны. После он в полном одиночестве очутился перед громадной двухстворчатой дверью без опознавательных знаков. Затылком он ощутил жжение от придирчивых взглядов мастерски замаскированных изысканной лепниной футур-камер. Его так долго изучали, разглядывали и сканировали, что на мгновение-другое он сам начал испытывать легкие сомнения по поводу своей личности.

– Входите, – наконец, позволил бесплотный механический голос.

Автоматические двери с легким щелчком растворились и тотчас сомкнулись за спиной, когда Кит вошел в подобие темного и холодного кладбищенского склепа. На ощупь он двинулся вперед, споткнулся и едва не растянулся во весь рост на полу, но его поспешно подхватили за локти помощники Мерфи.

– Какого дьявола у вас здесь такая темень?!

– Простите, милорд, мистер Мерфи немножечко неважно себя чувствует сегодня.

Киту пришлось ждать, пока его одежду обрызгают специальным дезинфицирующим раствором, помогут натянуть стерильные перчатки и марлевую повязку. Скорее всего, старику и впрямь нездоровилось, ибо обыкновенно к Мерфи можно было попасть без этих экзотических ухищрений. Сто пять лет все же не шуточки. Впрочем, циркулировали слухи, будто старик гораздо, гораздо старше заявленного возраста. Кит действительно не знал, так ли это. Ибо согласно заковыристым юридическим корпоративным нормам получить законный доступ к личному делу председателя совета директоров «Ланкастер Индастриз» мог лишь сам председатель совета директоров «Ланкастер Индастриз». Кит пару раз порывался добраться до этого, несомненно, в высшей степени любопытного, документа, но схлопотал по первое число и отказался от этой затеи.

– Пожалуйста, следуйте за мной, милорд.

Глаза его уже притерпелись к сумраку, и Кит разглядел старика. Мерфи сидел в инвалидной коляске, укутанный, будто коконом, толстым шерстяным пледом, и опутанный медицинскими трубками, поставляющими в дряхлое тело животворные соки. По неуловимому, но четкому сигналу, безымянные адъютанты Мерфи подняли старика в кресле повыше, подоткнули под спину подушки, вставили в морщинистый провал рта искусственную, немыслимо нарядную, фарфоровую челюсть.

– Здравствуйте, Кристофер. Извините за доставленные неудобства.

– Ничего.

Будь его воля, Кит бы ходил в маске, перчатках и поливался дезинфицирующим раствором днями напролет, но родня и знакомые и без того подозрительно косились, когда он яростно опрыскивал антисептиком дверные ручки. Мерфи клацнул фарфоровой челюстью, приглашая Кита вступить в беседу.

– Итак. Как продвигаются дела с Программой.

– Думаю, мы утвердим окончательный вариант на следующей неделе, – притворно бодро отчитался Кит.

– Чудесно, но мы должны были утвердить документ полгода тому назад. Помните?

Присесть Киту он не предложил, да и некуда было. Кабинет Мерфи не отличался разнообразием и красотой меблировки. Чудовищных размеров письменный стол, единственным украшением которого являлась чахлая роза в мутной пластиковой банке, плотно задернутые тяжелые бархатные шторы и погасший куб Три-Ви-бокса на подставке.

– Да, помню, только дело в том…

Мерфи клацнул челюстями, как голодный вурдалак.

– Дело в том, Кристофер, что в последнее время вы ведете себя крайне несдержанно даже по вашим обычным меркам. Поймите. Когда вы врываетесь в отдел стратегического планирования, хватаете директора отдела и бьете головой о дверной косяк, подобное поведение не характеризует вас, как компетентного и грамотного руководителя. Как и ваша сумасбродная, параноидальная, утомительная привычка постоянно переделывать работу за подчиненных.

– Разве я виноват, что мои подчиненные – идиоты?

– Правда? А кто же в этом виноват? Может быть, я?

Кит не без труда заставил себя сбавить обороты. Он легко мог представить, как директора единогласно прокатывают его вариант Программы и принимают прежний, неисправленный, согласно которому финальный этап общей модернизации и реорганизации затянется не на два, а на четыре стандартных года. Это было слишком долго и просто невозможно по целому ряду веских причин. Кроме того, Киту страсть как надоело возиться с Программой. Он желал как можно скорей разделаться с этим и целиком посвятить себя главному делу – Проекту Девятьсот Двадцать.

– Если вернуться к Программе, – продолжил Мерфи, – я ничуть не сомневаюсь в том, что предложенный вами вариант – радикально наилучший из возможных.

– Вы еще не читали…

– Мне не нужно ничего читать. Достаточно того, что я вас знаю с тех пор, как вы были грудным младенцем. Однако с тех пор вы выросли и должны научиться понимать взрослые, серьезные вещи. Репрессии и подавление инакомыслия – самый простой способ руководства, но далеко не самый действенный, как многократно подтверждалось историей человечества. Поймите, мы работаем с живыми людьми, а не с винтиками бездушной Корпоративной машины.

Старый хрен откровенно издевался. Кит видел, как изуродованные стародавним артритом старческие руки сжимаются в смешные птичьи кулачки. Но этими обманчиво немощными руками Мерфи вот уже шесть десятков лет дирижировал советом, дергая директоров за ниточки, будто марионеток на деревенской ярмарке. За минувшие годы Мерфи загубил столько амбициозных, горячих, успешных и бесстрашных душ, что за глаза старика ласково прозвали Брадобреем.

– Значит, вы прокатите мой вариант Программы.

– Вот ответьте, высокомерный вы сопляк, что для меня важней – Программа, прямо касающаяся судеб сотен тысяч наших сотрудников и будущего Корпорации, или мое желание преподать вам урок?

– Преподать урок, – догадался Кит.

– Нет! Но я с определенностью заявляю, что еще случай рукоприкладства с вашей стороны, и я отстраню вас от работы. Сначала на две недели, а там посмотрим.

– Вы не можете…

– Неправда. Могу. Вы избили немолодого человека на глазах у многочисленных свидетелей, а следом он попал в госпиталь с тяжелейшим инсультом и крайне неясными перспективами на выздоровление. Если вы не забыли, по делу ведется закрытое служебное расследование. Или вы желаете, чтобы закрытое служебное расследование переросло в открытый судебный процесс?

– Ну… нет.

Мерфи слегка смягчился.

– Научитесь держать себя в руках, Кристофер. И поменьше придираться по пустякам. В конце концов, согласитесь, Проект был весьма неплох и в первоначальном варианте.

Кит не спорил. Неплох, чрезвычайно неплох. Все же над Проектом работали лучшие специалисты. Но ему было абсолютно не нужно, не важно и не интересно, чтобы неплохо. Ему было нужно, важно и интересно, чтобы превосходно! Великолепно! Идеально! Он был неисправимым, неизлечимым перфекционистом! Твою мать! Заливистая трель спин-трубки в нагрудном кармане пиджака помешала Киту объяснить свои простые взгляды на жизнь.